О ЛОББИРОВАНИИ И ГЕНОЦИДЕ
Одновременно со стартом каждого нового сезона конкурса мы в обязательном порядке получаем от обиженных, а порой и открыто негодующих поэтов, несколько писем, смысл которых заключается в вопросе: «Почему вы ограничиваете участие в конкурсе только стихами силлабо-тонической школы?» Порой праведное негодование представителей других направлений не ограничивается одним только вопросом, и за ним следуют далеко не толерантные высказывания типа «вы отстали от жизни, это отстой» (цитата) и прямые обвинения в «лоббировании» и «геноциде»…
Мой ответ очень простой: это формат «Пятой стихии» - учредители хотят видеть его именно таким. Согласитесь, это наше право. Поэтический конкурс - это не распределение бюджетных средств, государственных квартир, дефицитных товаров и даже не продажа билетов на нашумевший спектакль. Вряд ли в этом случае адекватны рассуждения о равных правах, лоббировании и даже о… геноциде (цитирую). С таким же успехом все эти ярлыки можно повесить, например, на выставку картин импрессионистов за то, что устроители не разместили на ней картины Рембрандта или Шишкина… или наоборот…
Мы нисколько не обижаем авторов таких писем и их единомышленников. Позволю себе процитировать строки из Положения о премии: «…предпочтение будет отдаваться произведениям, созвучным творчеству Игоря Царёва и традиционным формам стихосложения, тяготеющим к силлабо-тонической школе. Организаторы приносят свои извинения замечательным представителям других поэтических школ и не сомневаются, что и их произведения найдут достойное место на конкурсах, проводимых в России и за рубежом».
Можно еще добавить, что мы не делим поэзию разных школ на «плохую» или «хорошую», а только пользуемся правом учредителей Премии вручать ее тем, чье творчество нам ближе. А, главное, Премия была учреждена как дань памяти и названа именем Игоря Царёва, потому совершенно естественно, что мы ждем от участников конкурса произведения, созвучные творчеству именно этого поэта.
Вот, собственно, и всё, чем лично я считаю нужным ответить на полученные письма, а участвовать в дискуссии на тему превосходства одной системы стихосложения над другой не хочу, да и, честно говоря, опыта такого не имею. Наверное, проще дать слово человеку, с которым я переписываюсь уже более двух лет, которого я очень уважаю, и мнение которого совпадает с моим.
ВЛАДИМИР КЕТОВ – Гамбург, Германия. Из нашей личной переписки, с разрешения автора:
«Может, Вы удивитесь, а может, и нет, но в Википедии (и далеко не только в ней) в статьях «Стихосложение» и «Силлабо-тоническая система» слово «рифма» не встречается... ни разу!! Поверили ли бы Вы в это лет 15-20 назад?
Делается это сознательно. Критиками и «властителями» поэтических умов все чаще проталкивается мысль, что рифма не нужна и что писать с рифмами гораздо проще, чем без них (Вы не ослышались!).
Логика у них железная: если тебе что-то не дается – объяви это ненужным или легкодостижимым, и тогда никто не уличит тебя в творческом бессилии.
Так что слово «рифма» теперь изымается – почти как в 37 году, когда изымали фамилии врагов народа.
Рифма теперь, можно сказать, почти враг народа для поэзии.
Было бы смешно, если бы не было так страшно.
Слава богу, что хоть Вы в конкурсе сохранили и продекларировали приверженность силлабо-тонической системе…
… И про мое отношение к точному слову.
Вот я читаю:
Проскользну за облако на закат,
Огибая пряничный городок,
и одного эпитета «пряничный» мне достаточно, чтобы представить себе этот город, которого я никогда не видел – какой он чистенький, небольшой, аккуратный. Вот она, цена точного слова на своем месте.
Вот чего мне не хватает в стихах, о которых я говорил выше. Там большинство эпитетов – приблизительные и не хватают за горло.
(Этот пример, кстати, говорит и о том, что слово может быть самым тривиальным – если оно стоит на своем месте, то никакое иное заумное слово не выполнит положенной миссии лучше)…
…Кроме того, разговор о рифме касается и такой важной для конкурса грани, как качество рифмы и ее назначение.
А то ведь примут рифму в условиях конкурса как формальную данность (ну нужна им рифма, организаторам, – «на, вот возьми ее скорей!»; проблема ли поставить дежурную рифму), а по сути, будет поток сознания, формально слегка и бледно зарифмованный, и все.
А ведь рифма должна нести огромную нагрузку – и смысл усиливать, и музыку стиха поддерживать, и, главное, эмоционально вгонять стих одним ударом в сердце, в мозг, в печень, заменяя десяток вялых описательных строк:
До сих пор не зарубцован след тернового венца,
Выпьем, братцы, за Рубцова поминального винца
или:
А в груди его хрип, да комья –
Так простыл на земном граните…
И кошу на него зрачком я:
Поберег бы себя, Хранитель!
Тут уже не только о рифме, но и о точности и емкости: вот герой посматривает, пока с недоверием, кто там к нему привязался, зачем он за ним ходит. Описывать эту осторожность и недоверие можно десятками строк, а можно двумя словами – «кошу зрачком», и все ясно. А рифма «комья – зрачком я» замечательная (очень непростая, но, что безумно важно, абсолютно здесь гармоничная, как естественная разговорная речь), и именно она вколачивает этот эффект краткости и ясности прямо в печень. И это тот классический, но редкий даже для больших поэтов случай, когда рифма несет одновременно все мыслимые нагрузки: работает на смысл, на чувство и на форму.
Вот такие стихи я хочу видеть. Самый главный внешне видимый итог такого подхода – емкость и краткость «в одном флаконе»…
…Ведь «кошу зрачком» – это практически штамп, а какой эффект! На самом-то деле 60-70, а то и более процентов поэтической речи состоит из штампов и привычных выражений; а вот выглядят ли они таковыми – зависит только от таланта поэта.
Потому что бездарен тот строитель, который, чтоб его, не дай Бог, не обвинили в использовании тривиальных методов, станет изобретать для фундамента своего модерного здания новомодные элементы заковыристой формы из невероятных материалов вместо привычных бетонных блоков – а ведь если они на своем месте, ничто лучше и быстрее их задачу не выполнит; только найди им это место, в этом задача…
…Мне вообще главной бедой нынешней поэзии мыслится стремление к размазанности, к отсутствию структурированности, а ведь именно поэзия, по крайней мере русская, всегда отличалась стройной структурированностью. Стараются, по сути, создать новый жанр, сохраняя за ним старое название – поэзия: невыносимо многословный, психологически неимоверно перегруженный в сторону рефлексии, свободный от какой-либо формы. Спору нет, иногда время объективно порождает новые формы, но тут, я убежден, и намека нет на объективность. Это «новое» создается: а) в основном - искусственно теми, кому старые формы даются с трудом, кто не способен сказать в них новое слово (это сделать, действительно, чем дальше, тем труднее); б) редко – действительно мастерами, пресыщенными старыми формами, которым хочется «новенького», «кисленького»; но их меньшинство, и выдавать эти их попытки за новое направление просто нечестно...»
Будет справедливо, если я завершу свой ответ на письма оппонентов еще одним мнением. И хотя здесь речь идет о другом конкурсе, отношение автора к конкуренции между системами стихосложения (если речь не идет о провокации «скандала», необходимого для рейтинга телевизионной передачи) четко определено.
ИГОРЬ ЦАРЁВ, статья «Немного о "Вечерних стихах"», глава вторая (полная версия -
http://igor-tsarev.ru/article/):
«2. Об отборе стихов и авторов для передачи
Здесь я бы хотел объяснить, что не стоит мешать мух с котлетами. Да, существует разные по уровню профессионализма стихи. Это, так называемая, вертикальная составляющая. И у передачи должна быть планка качества, ниже которой авторов пропускать нельзя. Для этого должна быть какая-то система (жюри или еще что-то). Тут, правда, надо понимать – чем ниже планка, тем больше зрителей, но тем меньше истинной поэзии.
Судя по всему, организаторы сами еще не определились, где им держать этот уровень, и выясняют его на ходу эфиров известным среди экспериментаторов «методом тыка».
Существует и, так называемые «горизонтальные» распределения стихов (уже примерно одного класса качества). И «Вечерние стихи» (большей частью) выставляют перед зрителями стихи примерно одинаковых по качеству, но разных по направлениям авторов.
На одном краю, скажем, «Илиада» Гомера. На другом – Илиада для детей – считалочка «Ехал Грека через реку». И то и другое (признайте без споров) по технике исполнения практически равно профессиональны.
И «фишка» «Вечерних стихов» отчасти состоит в том, что они выставляют на ринг автора «Илиады» против автора «Ехал Грека»…
Поэты, надо отдать им должное, на эту уловку почти не ведутся, и между собой открыто воевать не спешат.
Зато в чате разворачиваются нешуточные бои «остроконечников» с «тупоконечниками», тщательно провоцируемые… режиссером, ведущим и критиками…
… споры о том, кто /из поэтов разных школ – авт./ лучше пишет – увлекательны, но бессмысленны…»
Именно этих споров «остроконечников с тупоконечниками», в том числе и в самом жюри нашего конкурса, учредители, не ставящие перед собой задачу привлечь максимум откликов и повысить рейтинг за счет «скандала», предпочли избежать.
Дорогие авторы писем, надеюсь, я ответила на ваши вопросы?
Ирина Царёва
Вход
Регистрация
На главную страницу http://igor-tsarev.ru
FAQ
Поиск
