МИССИЯ?.. Я мог бы лежать на афганской меже («Я мог бы», Игорь Царев )
Был убит я всего двадцать лет назад, Пролежал часов шесть, и кто-то был рад. А потом воскрешен был, не знаю кем, И с тех пор сомненье – одно из проблем... Память та же и роль, что играл всю жизнь. Только вижу вокруг ритуалы тризн.
С каждым годом все меньше дружеский круг. Только к почестям, памяти дух их глух. Кто-то в руку вложил карандаш, перо, Борода седая, но бес не в ребро. Я забыл, как смеяться, и в сердце с иглой, И в мозгах чей-то голос, не мой – другой.
В лабиринтах идей и потоках слов Смысл быть должен один - не ломать бы дров. Путь сквозь сказочный лес, но вокруг сухостой. Я ищу себя – это выход, простой. Только голос опять, словно свист в ушах: - Впереди еще Миссия, сделай шаг.
Одесский блюз
«Офонарели города От крымской ночи».. (Коктебель).
Я за Одессу не скажу, Давно в ней не был. Пусть будет платой куражу Дань за потребу, За все желания найти Ответы на вопросы. Ловлю в них кайф, как трансвестит, В трусах с начесом.
Но помню как играл прибой В Больших Фонтанах. Но лишь Шестнадцатый был мой - Рыбачил рьяно. Там уносил низовки вал Со свистом в море. Лишь на себя я уповал… Жив, I am sorry. Затем, без сил почти, в причал Уткнулся молча. И поминальная свеча Пылилась ночью. А капли красного вина Мешались с кровью. Воспоминания – стена С разбитой бровью.
Я помню все свои долги - Погост в Одессе, Где мать с отцом. Мои круги По странам, весям. Я мысленно плету, плачУ Ткань покаяний. Я отдал нити палачу Воспоминаний.
Как осы, мысли, улей их Меж плеч, на шее. Прибой в ушах, мозгах – не стих, И лишь мощнее. Труба, валторна и тромбон – Всё духовые, И белый шум, как черный фон, Звучат впервые.
Тревожит сердце тот мотив - Совсем не Мурка - Блатной одесский примитив - И не мазурка. Одесса – память, колесо Из нот свиданий. Душа страдает в унисон С закатом ранним.
Но вот взорвался саксофон Последним соло. В нем жизнь моя – волшебный сон, А суть – к-РА-МОЛ-а*. Себя не встретить на пути, Причал последний. Звезда моя, прошу, свети До ночи летней.
* Крамо́ла → в современной интерпретации имеет двоякий смысл: мятеж, государственный за́говор, а также то, что запрещено, противозаконно (о мыслях, словах, речах и т.п.). Например, крамольные стихи; Времена крамол и смут. Но вот что говорится на главной странице ведического сайта «Крамола»: В старину крамольниками были те, кто молвил к Ра, те, кто не принимал тихую и подлую подмену мировосприятия. Именно эти люди вставали на защиту старой Веры, в исконном смысле этого слова – Ведания Ра, просветления знанием.
Любопытство «Мы в Лето канули на дно» (В ритмах стихотворения «Ночное погружение») Я заглянул в твое окно - Всё, как и раньше, те же лица - У жизни смятая страница, А мне, тебе… уж всё равно. Еще звучит аккордов строй - Последний акт последней пьесы, А небеса рождают Мессы, В них наслаждение игрой.
Игра, как жизнь. Жизнь, как игра. И каждый новый день – премьера. Герой, шут, жертва… - только Вера, Что была признана вчера. А между строк звучит хорал, Один лишь голос у Надежды, Когда твой разум где-то между… - Из Яви прячется в Астрал.
И на пороге черный кот, Как просто неопределенность, Твоих решений смехотворность, Когда ты выбрал жизни лот. Еще полшага или шаг, Еще напишем где-то строчку. Но Явь, что рядом, стала точкой, А путь свернулся, вдруг, в зигзаг.
От пустоты всего лишь звук, Что ускоряет бег Вселенной. Ломать других через колено?.. А если это лучший друг? Еще не Бог, но разум твой Пока во власти колыбели. Нам колыбельную пропели, Что сущность «Я» - он твой Герой.
Героев странных череда В закате алом – Пилигримы. Им кто-то складывает гимны, Но все пути их без следа. Там Запад – West, Восток - Der Ost, И снова Витязь на распутье. Иду, ищу разгадку сути Основы новых Знаний холст.
Вниз, к Булгакову
«Все березы окрест расчесав на пробор, Ветер трется дворнягой о санки». (В гостях у Северянина)
На булыжнике мокром скольжение вниз. Снег февральский, растаяв, сочится. У Андреевской церкви нашествие риз - Колокольное эхо стучится. Для торговых рядов все движения плюс, Замануха из тысяч подделок. У картин, что стоят, учащается пульс, И слышны предложения сделок.
За рядами картин, небольшой поворот, Что к Воздвиженке влево изгибом. Но маршрут мой правей, сквозь года напролёт, К временам, где история дыбом. Вот и дом для нечистых – не всем подойдет, У него ведь тринадцатый номер. Говорят, что с числом тем кому-то везёт, Только больше других, тех, кто помер.
В нем большая семья, словно конь в стременах, Проживала в том бешенном ритме, Где в октавах звучали и мир, и война, И герой был участником битвы. Он потом, уже после войны, стал писать – Пьесы («Дни Турбиных») и романы. Театральная жизнь и духовная стать, Вождь – союзник Вселенского плана.
Гром средь ясного дня, на сто лет в юбилей, Нам напомнил, что Мастер – реальность, На собачьи сердца лишь укажет музей - Они рядом, в них та же бездарность. До Подола дорога петляет опять, Там Валы рядом – Верхний и Нижний. Время вновь повернулось к истории - вспять, Скоро Русь здесь окажется лишней.
Все стихи написаны и опубликованы на страничке сервера "Стихи.Ру":http://stihi.ru/avtor/alross в январе с.г.
|