Игорь Царев - Пятая Стихия

Форум
Текущее время: 11 дек 2024, 10:56

Часовой пояс: UTC + 3 часа [ Летнее время ]




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 7 ] 
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Стихи участников второго тура
СообщениеДобавлено: 09 авг 2015, 13:16 
Не в сети

Зарегистрирован: 09 ноя 2013, 14:15
Сообщения: 149
СТИХИ УЧАСТНИКОВ ВТОРОЙ ТУРА (сезон 2014-2015)


П-1134 Кульбицкая Александра (Междуреченск, Россия)
Мы с вами говорим
Мы с вами говорим о разном,
но каждый - как бы об одном.
вы о себе, а я бессвязно
пытаюсь вас уверить в том,
что мир был - тайна и основа,
и много дум, и много сил.
Лил дождь, но с неба золотого
луч солнца радостно косил.
И мы, промокшие до нитки,
гурьбой взлетев на сеновал,
смотрели вниз: там, у калитки,
дождь светом лужи наполнял!
А вы мне: да, всё так и было,
но плохи, мол, теперь дела -
любовь угасла, страсть остыла,
удача стороной прошла.
Душа, мол, дружбой не согрета...
А я толкую вам о том,
что вновь тропинки - в лужах света,
и солнце - в небе золотом!

П – 1179 Орешкин Виктор (Санкт-Петербург, Россия)
***
Опускается медленный-медленный вечер,
Золотятся и шепчут старинные липы –
Они видели наши случайные встречи
И припомнить другие свиданья могли бы.

Аполлона стрела унеслась за Фонтанку,
Артемида-охотница смотрит устало,
И герой похищает свою сабинянку…
Мы здесь были не раз, только этого мало!

Я любуюсь опять твоим профилем четким,
Рядом шелест волны, и слова твои – рядом.
Все же ты оглянись у чугунной решетки,
Покидая убежище Летнего сада.

Опадает платок лепестком ароматным
На гранитную солнцем нагретую лавку,
И летит петропавловский ангел обратно
Обнимать в синеве золотую булавку.

П – 1154 Хатеновский Виктор (Москва, Россия)
***
Жизнь, как камни, раскидала
Нас. Пресытившись хлыстом,
Тяжкой поступью вандала
Входит память в старый дом.
Без фанфар, без песнопений
Одолев промозглый тлен,
Входит, бродит... Чьи-то тени
Отделяются от стен.
Прорастает память телом:
Камнем высветлив версту,
Батька в платье чёрно-белом
Грудью тянется к кресту...
Прокричав веселью: "Трогай!",
Слезы вытравив из глаз,
С повседневною голгофой
Мать смирилась ради нас...
Злая память сердце гложет:
Ощетинившись, как зверь -
Просчитает, подытожит
Горький перечень потерь.
Жизнь вбивает ногу в стремя,
Грудь рубцует мошкара...
Ах, как сладко пахло Время
В предвкушении добра!

П-12 Стебенков Виктор (Москва, Россия)
В стране берез и тополей...
Там синекрылые стрекозы
Танцуют, чтобы не упасть.
Под вечер в зарослях рогоза
Так смачно чмокает карась.

Там лягушонок два куплета
Уже в пруду орать охрип
И очень пряно пахнет летом
В моей корзине белый гриб.

Там вечер цвета голубики
И, разливая желтый мед,
По глади пруда сея блики
В ночь месяц лодочкой плывет.

Там земляникой пахнут губы
Одной, единственной, моей
И звездопад - в печные трубы,
В стране берез и тополей…


П-1143 Радванская Елизавета (Киев, Украина)
Злая «Немножечка»
Мы немножечко быстро идем по дорогам,
Мы стираем немножечко главную грань,
И, конечно, немножечко молимся Богу,
И немножечко платим Немножечке дань:
Потому что нам страшно всего понемногу,
Сгоряча и вполсилы, на полную грудь –
Что не верить, что верить, - нам страшно, ей-богу!
Между «всем» и «чуть-чуть» - выбираем «чуть-чуть».
А Немножечка снова, смеясь, торжествует…
Вроде как не обман, но и правды в ней нет:
С полпути не собьешь лишь летящую пулю,
Ну, а нас сбил легко ее нежный ответ:
«Пригуби. Сделай шаг. Хоть один – и вернешься.
И до дна – не прошу…». Каждый этому рад:
Есть возможность – обратно, коль вдруг ошибешься…
Только вот – пригубив… ты умрешь, если яд.
Мы немножечко любим. Немножечко верим.
И немножечко знаем, что так нам – нельзя…
Ведь в немножечко кем-то открытые двери
Могут те лишь войти, что не ходят – скользят…
А допивший до дна, пусть хоть яд, хоть лекарство,
А вдохнувший всю жизнь – не чуть-чуть, а сполна –
Видит в этой Немножечке трусость коварства,
Ту, которой мы душу поим допьяна.

П-1117 Кочарина Светлана (Мыски, Россия)
Однажды
Однажды, ты придёшь и скажешь «Да»,
какими бы не убегал дорогами,
в душе оберегая то немногое…
Терпение, терпенье, господа!
Однажды ты не сможешь промолчать,
ладонью зажимая рот кривящийся,
увидишь – всё такое настоящее,
что заново не хочется начать…
Однажды ты поймёшь, что на кону
гораздо больше, чем «Весь мир» поставлено,
изгажено, оплёвано, раздавлено…
Вполне достойно, чтоб начать войну!
И вот тогда придётся выбирать –
не только сторону, да что там стороны!
Где воробьи, где коршуны, где вороны –
ты выберешь - кому не умирать.
Кому не разрываться в лоскуты,
поодаль стоя, слушать околесицу,
кому от пустыря до неба лестницу,
кому удар в лицо – в ответе ты!
Но солнца луч вонзится в твой зрачок,
и грянут в мозг воспоминанья выстрелом,
как-будто невозможный кто-то мысленно
шепнёт тебе: «Ну что ты, дурачок»…
Ты был не прав, но это ли беда,
когда на фоне общего прощания,
зубами вырывал ты обещание –
- Скажи мне «Да!» Скажи, скажи мне «Да!»

П-1131 Сорокин Михаил (Новошахтинск, Россия)
В городе прошлого
В этом мартовском городе прошлого
Я на память ищу адреса,
Где случалось со мною хорошее,
Где звучали друзей голоса.
Только всё здесь давно перестроено,
Кто-то съехал, кого-то уж нет.
Лишь за парком — как раньше — промоина,
В ней теряется памяти след.
Здесь давно все следы перепутаны.
И в преданья вплетается новь.
В переулках, что снами окутаны,
Заблудилась навеки любовь.
Тут жила по соседству красавица,
А теперь только годы живут.
Мне соседство такое не нравится
Потому, что давно не зовут
Молодые меня на свидания,
Прибавляя мне имя отца.
В этом городе жили желания,
А теперь — нежеланье конца.
В этом мартовском городе прошлого
В ностальгию ведут все пути.
Я дорогу спрошу у прохожего,
Чтоб тихонько отсюда уйти.
Он махнёт лишь рукой в раздражении,
Мол дороги не знает и сам.
Уловлю я родное в движении
И узнаю его по глазам.
Он сто лет в этом городе мается
И ещё предстоит сто лет мук.
Он моим отраженьем скитается
По бульварам замкнувшимся в круг.
Ни плохого не вспомню, ни пошлого.
Сединой обелятся года.
В этом нынешнем городе прошлого
Потерял я себя навсегда.


П-1132 Халаева Татьяна (Севастополь, Россия)

Крестьянка-государыня

Величава, как боярыня...
Сердцу русскому мила .
Нет без этой Государыни -
Ни деревни, ни села.
И в большой избе, и в маленькой -
Почитаема она:
И накормит. словно маменька,
И согреет, - как жена.
И советы даст мудрёные,
И от хвори исцелит...
Не страшна зима студёная,
Коль в печи огонь горит!
Там, под сводами широкими -
Гусь с поджаристым бочком,
Репа, вся исходит соками,
Щи с фасолью и дымком...
Пироги - похвал достойные!
Печь - достойная наград.
С песней русскою, застольною
Встретить праздник, каждый рад.
А на тёпленькой лежаночке,
Удивительно скромна,
Во дворе оставив саночки,
Отдыхает Старина...
Чудо-Печь повсюду славится,
Хоть кого о ней спроси !
Жить в веках она останется
Добрым символом Руси.

Не случайно, рассуждая вслух,
Мне сказал однажды дед :
"С Русской Печкой, зреет Русский Дух .
Крепче силы - в мире нет!"


П-162 Подистова Лариса (Новосибирск, Россия)
Гнездо

Любить – за что? Есть лучше города.
За то одно, что провела в нём детство?
Мне было два. Куда мне было деться?
Мы всей семьёй приехали сюда…

Дымил мороз. Под шубой стыла плоть.
А летом гнус давал угля и жару…
Дай волю мне – я б раньше убежала
Туда, где море, фрукты и тепло.

Тринадцать лет меня связали с ним.
Душа – курок, взведённый до упора.
Тринадцать лет он мне въедался в поры,
Как пыль, и снег, и гнус, и грязный дым...

Сжились, хоть это стоило труда,
Как не родные друг для друга дети.
Я напрочь позабыла годы эти,
Когда смогла уехать навсегда.

Ни в юности, на нервном рубеже,
Ни в зрелости, где гладко жизнь катилась,
Он мне не снился. Я не возвратилась –
Мне возвращаться не к кому уже.

И я себя простила, ясным днём
Открыв внезапно истину такую:
Птенцы по отчим гнёздам не тоскуют –
И я не в силах тосковать о нём.

Но, хоть во взрослом сердце благодать,
К кому взывать, не знаю, об ответе:
Зачем сейчас пишу я строки эти,
За что себя пытаюсь оправдать?

Какую всё же чувствую вину,
Пускай слеза на белый лист не брызнет?
Что нелюбовь легла в начале жизни –
И мерзлотой уходит в глубину…


П-112 Миронов Геннадий (Санкт-Петербург, Россия)

Про черниговский клуб «Динамо»

Моему тренеру
Гулаю В.Ф.

Что же ты учудила, мама, –
безотцовщину родила?!
Слава Богу, что клуб «Динамо»
не жалел для таких тепла!

И морозными вечерами
был мне тренер родней отца.
На татами в елецком храме
он творил из меня борца,
проводя через все мытарства,
через «больно» и «нелегко».
И дистрофик, как мог, старался,
потому что любил его –
облысевшего и хромого
запорожского крепыша.
В нём добротного было много,
так и льнула к нему душа.

Храм был отдан под нужды клуба,
всех монахинь прогнали вон.
Но в пещере под сенью дуба
не смолкал поминальный звон.
С монастырской стеною рядом,
словно крепость, стоит тюрьма.
А с горы, вниз окинешь взглядом,
как лампады дома, дома.
И домой я шагал без страха
по булыжнику в темноте,
вдохновлённый юнец-рубаха.
Жаль, что годы уже не те…

Много лет проболела мама.
Их с отцом во гробах тела†
Службы в храмах, но нет «Динамо»,
нет Союза и нет тепла.


П-145 Шварцман Майя (Гент, Бельгия)

* * *

Пристегнув ремни, рейсом заполночь,
вспоминаешь вдруг ближе к вылету
то ли присказку, то ли заповедь:
будто в город Рим все пути ведут.
В темноте сплошной не видать дорог.
Самолёт скользит белой капелькой
через мутный пар, облаков творог,
по материи чёрной штапельной.

Языком луны воздух вылизан,
отпотев, окно будто вымылось.
Ткнёшься лбом в стекло – виден дым внизу,
на дворе трава, снег да жимолость.
Тропка отчая – по росе зигзаг,
от купели до ближней паперти.
Все пути ведут, да не все назад,
и не все белы словно скатерти.

Далеко внизу видишь крошево
деревень и сёл, кровель гранулы.
Самолёта след в небе прошвою.
Если ниже взять – не тумана мгла,
и не облако – пух на тополе.
А на западе, вдоль по берегу –
огоньки во тьме, полотно полей,
город-запонка в рукаве реки.


П-139 Бердан Юрий (Нью-Йорк, США)
Блудный сын
Вернулся я. Спешил, как в Божий храм.
Во мне мой город ныл по вечерам
И столько лет под утро детство снилось!
Мотался я по джунглям и горам,
Монмартрам, Брайтон Бичам, северАм,
А здесь – ну, ни хрена не изменилось!

За стенкой бьет супругу тот же жлоб,
Дала на опохмелку, стерва, чтоб...
На рынке беспредел кавказских кланов,
Удобство во дворе на восемь жоп
И мочеиспускательных каналов.

Я женщин не знаток, но не профан –
Глазам не верю: Зойка, это ты ли?!
Зачем же я всю жизнь шерше ля фам
С размером бюста минимум четыре?

Зачем же я по миру так давно
Мотаюсь, словно в проруби говно,
Как полтанкиста в обгоревшем танке...
Зачем сказал «люблю» американке?
И мне «O, yes!» ответило оно.

Уж лучше бы глядел на двор в окно,
И по субботам с другом на полянке
Пил пиво из пятилитровой банки,
И всласть любил супругу Зойку, но
Бил крайне редко, разве что по пьянке,
И целовали б смачно, как в кино,
Меня в подъезде шустрые пацанки.

Но всем на эти тонкости начхать,
Как мне на геометрию Евклида,
Как Господу на факт, что Сталин – гнида,
Как всем на то, что – в бога-душу-мать! –
К ядреной фене тает Антарктида.

Я снова здесь. Приехал подыхать
От канцера, депрессии и СПИДа.

П – 141 Лазарева Ольга (Краснодар, Россия)
«Город»
Заноябрило... Сбывшиеся сны
Уходят в небо табором, привычно.
И холода, бесстыже и цинично,
Ласкают тело под покровом тьмы...

Прикуривает ночь от фонарей,
Затягиваясь дымкою тумана.
Упрятав, с обещанием обмана,
Краплёный туз... у жизни в рукаве...

В формате бесприютных городов
Невстречи так болезненно печальны,
Слова пусты, обиды поминальны...
И клятвы, те, к которым не готов, –
Осколками разбившейся мечты
По тишине царапают тревожно,
Вычерчивая "первый круг" безбожно
На плоскости душевной нищеты...

Бессонница бульваров и мостов
Наматывает нити километров,
Сплетая боль закатов и рассветов
Из пламени языческих костров...

Мой Город помнит всё, что было "до"...
За миг до сотворения Печали...
Ещё слова "Распни!" не прозвучали...
И на Голгофу нет ничьих следов...

Уходит ночь... Порочна и тиха –
В небытие – рассвету отдаваясь...
И в полынью души нырнут слова,
Как и тогда – бездумно – о т р е к а я с ь
От Истин, соблазнившись подаяньем...
На откуп выставляем наготу...

И замещая смыслом пустоту –
Мостим дорогу в небо...
Покаяньем... ... ...

П-13 Берлин Анатолий (Лос-Анджелес, США)
Петербургские дома
Я вернулся в мой город...
Осип Мандельштам

Я родился в красивейшем месте планеты,
Где суровы границы и где силуэты
Колоколен старинных припомнят немало:
От проектов Петра до величья каналов,
От нахмуренных лиц до восторженных вздохов,
От проспектов прямых и соборов высоких
До подъездов убогих, скукоженных крыш...
Только я не француз, город мой – не Париж...

Ленинград, Петербург, ты во сне узнаваем,
Ты гремишь по утрам утомлённым трамваем
Мимо окон домов, постаментов тяжёлых,
Ты людские мечты пожираешь, как Молох,
И, тебя потеряв, я за долгие годы
Поотвык от дождей, от ненастной погоды,
Но, вернувшись на миг, вдруг осмыслил с опаской,
Что твоей не хватает суровой мне ласки,
Что разлёты мостов, рандеву у скамьи –
Промелькнувшие лучшие лета мои.
Я гляжу на фасады... Как будто впервые
Вижу лепку, балконы и двери резные,
Прямоту дерзких линий и улиц простор,
Вижу памятник Пушкину, скверики, двор...

Много странствовал, видел другие столицы,
В них всё те же деревья, и парки, и птицы,
Но нигде мой рассудок тоской не сжимало –
То был праздник, фонтан, упоенье, начало...

Здесь же – детство, и ветер, и русская речь –
Слишком много негаданных выдалось встреч.

П-115 Смирнов Сергей (Кингисепп, Россия)
Жесткокрылое время
Светлые сумерки майского вечера.
Бронза надкрыльев. Гудение в воздухе.
Приоткрывала природа доверчиво –
рано ли, поздно ли – всё, что не познано.

Побоку танцы, забыты учебники –
мальчики, жгучим азартом влекомые,
скачут по улице, словно кочевники.
Жару поддайте, враги насекомые!

Возле черемухи дремлет акация,
тянутся полем туманные полосы.
Вот показалась жуков авиация –
шум, беготня и весёлые возгласы!

Здесь пригодился спортзал с тренировками:
точный бросок – есть добыча законная!
Вместо сетей – олимпийки с ветровками,
вместо узилищ – коробки картонные.

И не нужны ни триумф, ни овации,
ни похвала дорогого Петровича –
было бы чем перед классом похвастаться,
всюду таская жука на веревочке.

Время, как речка, течет да не вытечет,
было веселое, стало постылое...
Я обрезаю заветную ниточку,
я отпускаю тебя, жесткокрылое.


П-150 Ливри Анатолий (Уппсала, Швеция)
Виноцветное море
Он одноглаз, библиотекарь!
Неслышна поступь конских ног.
И только тощий швабский пекарь
Проводит взором бег тех дрог,

Что по проспекту, и без Граций,
Скользят с наклоном, точно бриг,
Под плеск завьюженных оваций,
Златящих рысий воротник,


Преображая в путь Ясона
К Медее бойкую рысцу.
С колхидской мягкостью, без звона
Гнедая пляшет по плацу,

Рожают главы скифов митры,
Ясон срезается как рок,
Kак бычий рог во славу Митры,
И кутает в руно ездок

Отмеченное бездной око.
В нём, выгнув стан свой журавлём,
Улисс, витийствуя, до срока
Пелида требует шелом.

И сладостно сретенье многотенья
В гиперборейской дивной стороне,
Где утреннее жаркое движенье
Раздует чёрный парус по стене

С терпандрострунной лемносской повадкой!
На силуэтов пенный хоровод
Он взглянет, их заложник, и украдкой
Перст по руну станцует перевод.

П-147 Василевская Марина (Йошкар-Ола, Россия)
* * *
Берез прозрачность
и листвы непрочность,
И чувств невечность, да и слов
неточность.
И сердца холод да разлуки молот,
Судьба - за горло, да и жизнь-
за ворот!
И чувств невечность, да и слов
неточность,
Все это тленно и пройдет
бессрочно.
Из всей Вселенной, да, я знаю
точно,
Оставит время лишь листвы
непрочность,
Берез прозрачность,
шелест листопада
И пламенные языки заката!

П- 15 Генрих Баварский (Удомля. Россия)
(по просьбе автора – псевдоним)
Не спокойно нынче на Руси…
Не спокойно нынче на Руси:
Удалая вольница ветров
Растрепала в поле девясил,
Заплутала кольцами дворов.

Не иначе, злая ворожба
Борозду засеяла быльем,
Кот – Баюн с железного столба
Провожает взглядом воронье,

Серебрит озера лебеды
Суховеем вспаханная хмарь…
Далеко ли ночью до беды? –
Не пройдешь покосами, как встарь,

Не приветит путника село,
Не раздует пламя в очаге:
Пять домов, из них – один жилой,
Да и то калитка на замке.

За селом – кургузый косогор,
Сеновал, осока у плетня,
Костяники тлеющий костер
Прикорнул у Лешего в сенях,

Облака вплетают белый стяг
Сединой в растопленную синь,
Видно, правду люди говорят –
Не спокойно нынче на Руси!

Дышит тьма из каждого угла,
Но не дрогнет праведный народ,
Сотню казней Русь пережила –
И еще пятьсот переживет!

П-146 Уварова Елена (Алматы, Казахстан)
Долина смертной тени
(из пережитого)
Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня. (Псалом 22:4)

Цвели сады, плыла по небу синь,
И всей планете было безразлично,
Что мать кричала: «Бог, иже еси!»
На каменном полу,
у стен больничных.

Ей медсестра сказала: «Надо ждать.
Туда нельзя, мамаша, посторонним».
Она ждала, как может только мать.
Вонзала ногти в тонкие ладони.

А в этот миг рвалась из тела жизнь,
Сужался мир до сиплых междометий.
Бессильное врачебное «Молись!»
Казалось ей дыханьем злобной смерти.

И детский хрип за стенами, во мгле
На части разрывал ее невольно.
Она молилась
Прямо на земле,
Под окнами,
Коленопреклоненно.

Под ребрами стучала гулко боль.
Ей помнится: вросла земля в колени.
А Бог ребенка к жизни нес тропой,
Идущей из долины смертной тени.

П-129 Учаров Эдуард (Казань, Россия)
Лядской сад
Мы выжили, спелись, срослись в естество
чернеющей в садике старой рябины,
глухой, искорёженный донельзя ствол
не выстрелит гроздью по вымокшим спинам,

плывущим к Державину, выполнить чтоб
в обнимку с поэтом плохой фотоснимок:
блестят провода и качается столб,
троллейбус искрит, перепутанный с ними,

а ливень полощет у сосен бока
и треплет берёзы за ветхие косы,
газон, осушив над собой облака,
под коврик бухарский осокою косит,

и голос фонтана от капель дождя
включён, вовлечён в наше счастье людское…
и мальчик соседский, в столетья уйдя,
по лужам вбегает в усадьбу Лецкого.

П-142 Лаврентьев Михаил (Саратов, Россия)
Как вероломно пахнут дикие цветы!
Как вероломно пахнут дикие цветы!
Так искренность вселяет страх ошибки.
И безразличие в натянутой улыбке
Обезображивает нежные черты.

И заставляет ночь нервозно вспоминать:
Тяжёлый вздох, совет отца, объятья близких.
А потолок и без того бетонно – низкий
Старается заставить застонать.

До сумасшествия внедрённый в ДНК
Простой вопрос о пониманьи жизни
В тупик приводит, к бичеванью, к укоризне,
А логики цепочка так тонка.

Не хочется ни лгать, ни предавать,
Хоть идеалы хромоноги и размыты.
Между могу и должен что – то скрыто,
И чем – то жизнь так нужно оправдать.

Так вероломно пахнут дикие цветы,
Что я уверовал и в силу, и в бессилье,
Как будто откопал в фальшивой жиле
Двуличие тепла и доброты.

Но столько лет невольно вспоминать
Участие беззубой бабки в детстве,
Как основному исцеленья средству.
Лишь ей интуитивно доверять.

А было только понимание беды:
«Ну, что случилось, мальчик мой хороший?» -
Как заговор с мурашками по коже,
Основа колдовской живой воды.

И ни струна, ни камертон, ни тишина
Не подберут ту частоту, чем правит совесть.
И с эфемерным, и с реальным миром сорясь,
В причинах путаясь, живёт вина.

Всему виной двадцать один искомый грамм,
В межрёберном пространстве светлый сгусток,
Ответственный за мысли, веру, чувства –
Душа, в которой место есть стихам.
В 1901 году в Америке доктор Дункан МакДугалл, проводя опыты, на специальных весах измерил вес души человека в момент смерти. Он утверждал, что вес души составляет 21 грамм.



П-124 Паршев Олег (Пятигорск, Россия)
Мне семь. Я наблюдаю облака

Мне – семь. Я наблюдаю облака.
Лежу на крыше на краю вселенной.
Ажурный дым не движется пока.
Небесный свод кипит – румянопенный.
Есть облака – похожи на медуз;
На кружевные юбки балерины.
Куда ж они сегодня держат курс?
К Замбези? На Курилы? В Аргентину?

Там – в облаках – каналы для воды;
По берегам – инжир и шампиньоны.
А может, не каналы, а пруды!
И рыбы в них на триста три вагона.
А вдруг там не пруды, а океан?!
Бегут в волнах пиратские фрегаты?
А если к рифам выведет туман,
То мне на крышу ссыплются дукаты.

Но капитаны твёрдою рукой
Ведут суда к затерянным атоллам –
Туда, где только грезится покой,
И никому ходить не надо в школу.
Вокруг меня бурлит волшебный мир.
(Внизу – дома, но я домов не вижу.)
Мне – семь. Сто книг зачитаны до дыр.
Одна –
Под головой.
Лежу на крыше…


П-131 Рогалев Николай (Улан-Удэ, Россия)
Из восточных степей
Из восточных степей пропылённых, бескрайних, туманных,
Где на запахи трав и на росы всегда урожай,
Где зарыта в песок паутина путей караванных,
Долетит чей-то зов: « Приезжай! Приезжай! Приезжай!»

В полусонном метро, когда день безвозвратно утрачен,
А в закрытых глазах кутерьма повседневных забот,
Ты услышишь его и поймёшь, что не сможешь иначе,
Как уехать туда, где играет лучами восход.

Отложив все дела суматохи сугубо столичной,
Атлас дальних дорог ты захватишь в последний момент,
И окажешься здесь – посреди тишины непривычной,
В окружении тайн и живых, и забытых легенд.

Тут танцует в скале, снизошедшая с неба дакиня,
И глядит на неё из бессмертия мудрый монах,
Тени здешних богов – тех, которых уж нет и в помине,
Неподвижно стоят в сизой дымке на древних холмах.

В хрупком пламени свеч будут лица светлы и серьёзны.
Прикоснись, не дыша, к изваяньям великих божеств,
И тепло твоих рук сохранит потемневшая бронза,
И огонь повторит этот робкий и трепетный жест.

Ляжет пыль от колёс позади на траву у дороги,
На вокзал поспешит, громыхая по рельсам, трамвай.
Ты уедешь, и вновь с ностальгией, знакомой немногим,
Будешь ждать этот зов: «Приезжай! Приезжай! Приезжай!»


П-138 Гамаюнов Сергей (Кисловодск, Россия)
Другие мне не снятся города

А я свой город маленький люблю,
Хотя больших и значимых не мало.
Не важно, где причалить кораблю:
Была б земля, да сходни у причала…

Бесспорно, что милы и хороши
Париж и Прага, Питер и Одесса.
Отыскивая гавань для души,
Я был влюблён как уличный повеса

В Святых Мадонн на Карловом мосту,
Задумчивых гаргулий Нотр-Дама,
И в тот «Бульвар Французский, весь в цвету»,
Что нежные в душе оставил шрамы,

В державный облик Питерских дворцов,
Атлантов незабвенную античность…
Но всех милей родимое крыльцо,
Где всё привычно, просто и статично.

И лишь один всё снится город мне
В кошмарном сне, полынном, как отрава:
Я видел в нём всю правду о войне,
Что так горька, жестока и кровава.

Я видел ставший ДОТом райотдел,*
Заложников измученных колонны,
Десятки изуродованных тел,
И боль, что перевесит мегатонны,

Расстрелянных бандитами – по пять,
Под стенами Буденновской больницы…
Во сне, конечно, проще воевать,
Но, пусть такое вовсе не случится!

Другие мне не снятся города –
Такая вот причуда подсознанья.
Но память всё ж доносит иногда
Тот горький дым на грани осязанья…
* - Районный отдел милиции (РОВД) г. Будённовска Ставропольского края, первым подвергшийся атаке боевиков Ш.Басаева в июне 1995 года...

П-130 Орынянская Полина (Моск.обл., Балашиха)
Этот северный город
Этот северный город чернел
Деревянным некрашеным прошлым.
Пассажирский свистел заполошно,
Заходясь от своих децибел.

Уходила под горку дорога.
В колеях освинцовела муть.
И старуха с глазами, как ртуть,
На клюку оперлась у порога.

В глинозёме собачьи следы.
Две герани в окне у кого-то.
Пахло сыростью и креозотом,
И над крышами маялся дым.

Горький воздух пролился микстурой,
Но в плацкарте не много забав…
Этот город кому-то судьба,
А кому-то – на рельсах окурок.

…На берёзе десяток ворон.
Безнадёгой слезились окошки.
И, хватая состав за подножки,
Волочился за нами перрон…

П-1140 Канибалоцкая Елизавета (Дрезден, Германия)
Нomo sapiens
Я маленький, маленький, только родился.
Ни разу ещё я не ел и не спал.
Лежу и ору. И ещё не врубился,
Зачем я ору и куда я попал.
Зачавшись в пылу чьей-то чувственной страсти,
В своём апогее продлившейся миг,
Я рос в тишине, без тревог и напастей,
И к белому свету пока не привык.
Ни к формам пространства, ни к звукам, ни к краскам,
Ни к времени, что, не промедлив, пошло.
Готовый внимать и заботам, и ласкам,
Способный впитать и жестокость, и зло.
Дитя человека (не зверя, не змея),
Готов я задействовать свой генотип:
Рукою, и словом, и мыслью сумею
Украсить, как роза, и ранить, как шип.
И мир это знает. И любит, и губит
Святое и злое - впопад, невпопад.
Один век живёт, а другой лишь пригубит,
Да так обожжётся, что жизни не рад.
Но есть большинство, у него вперемежку:
То сладко, то горько, то слёзы, то смех.
Шальная монета - орёл или решка -
Взлетает исправно, решая за всех.
Пока же она пребывает в полёте,
А крошечный житель готов ко всему,
И взвесит фортуна все «за» и все «против»,
Пусть будет наш мир благосклонен к нему.
За добрых людей головой я ручаюсь,
Но чёрствость других не прогонишь взашей -
И чахнет любви неокрепшая завязь,
Став жуткой печалью в глазах малышей.
Надёжных систем совершенные свойства
И в царстве природы живой торжество
Даны человеку. Но где же устройство
Защиты его от него самого?
В своей бесконечности мир постигаем,
И нет в нём для мысли людской рубежа.
Рождён Homo sapiens. Он досягаем
Для света познанья и взмаха ножа

П-1103 Блюмкин Леонид (Гамбург, Германия)
* * *
Зачем посещать эту местность, в любви умирая?–
Я здесь прохожу постоянно от края до края.
И труд невелик, и приятно мне это хожденье.
Зачем возвращаться туда, где живу я с рожденья.
Что было когда-то, могу, чуть помедлив, припомнить.
Картину цитатой из юности бедной дополнить.

Конечно, давно в этой местности всё изменилось.
А раньше: в грязи буксовали «Победа» и «Виллис»,
речной параходик гудел над широким Тоболом,
а степь за рекой убегала куда-то к монголам.
Телеги гремели, травмируя мост деревянный,
и город вставал вместе с утренним солнцем румяным.

Здесь были дома, а точнее – теснились домишки,
а рядом – тюрьма, и по кругу – охранные вышки.
Когда засыпал от усталости мир этот бренный,
голодный прожектор обшаривал дворик тюремный.
Ещё сохранились с могучими сводами бани.
Но бани зачем, если можно блаженствовать в ванне?
Теперь допоздна здесь шумит заведенье пивное…
А прошлое призраком бродит неслышно за мною.

Шипит патефон, и танцуют весёлые пары.
И узкие брюки на смену пришли шароварам.
И три моих друга, набравшись нездешней отваги,
на улицу вышли, и пальцем в них тычут: «Стиляги!»
Мне их не собрать, я не знаю, где путь их проложен.
Те годы мелькнули, как сабля блеснула из ножен.
И вот уже вновь прохожу я туда и обратно
от центра к реке среди лет дорогих, невозвратных.
Кричит во мне память, забытое вдруг вспоминая.
И жизнь, как игрушка с пружиной, бежит заводная…

П-132 Мальчиков Алексей (Скопин, Россия)
* * *
Мальчишки играли в мячик,
В кожаный, в настоящий.
Захваченный этим матчем
Август застыл звенящий.

Гудел комариный вечер,
Пряча в панамку солнце.
Выло мальчишечье вече
Скопищем новгородцев.

И водонапорной вышки
Выше, и выше клёнов
Мячик взлетал, и мальчишки
Ухали восхищённо.

Порвав притяженья путы,
К мальчишеской радости вящей
Сердце летело, как спутник,
Маленький, настоящий.

П-1186 Болгов Анатолий (Санкт-Петербург, Россия)

Площадь Пяти Углов


Мой воздух пронизан дыханием трёх океанов,
Один из которых Любовным навек наречён,
В канале любви, обвивающим город лианой,
Живёт мой кораблик и дышит под левым плечом.

Стою на причале судьбы у разлуки тревожной,
Предчувствие смерти скулит под зубами углов,
Пяти обнажённых на площади Жизнь Так Возможна,
Как будто возможно зашить неизбежность иглой.

Прожил, проскитался, на картах словесных играя,
Считая открытые рты подворотен в домах,
И думал о том, что тропинка до светлого рая
Проторена только в незнающих счастье умах.

Не славный герой, не гусар, не бандит и не урка,
Обычный поэт, обиватель порога небес,
Простой обитатель сведённых мостов Петербурга,
Которому трасса заказана в райский собес.

На розе ветров я гадаю в промозглой нирване,
Да будущий век затерялся в утраченных днях.
Не будет меня, но останется в рубище рваном
Стихия стихов, что припрятана в тайных теня́х.

Петрополь пребудет стоять в сентябрях и апрелях,
Руками земли обнимая залив и Неву.
Оставлю на память ему в поэтических трелях
Святую весну и в моря́ навсегда уплыву.


П-1185 Кулёв Илья (Усть-Каменогорск, Казахстан)
Черновики
В кладовке, среди хлама непригодного,
Которым вечно некогда заняться,
Пожухлые, как листья прошлогодние,
Черновики забытые пылятся.

Расстаться с ними было бы полезней.
Но все не просто. Понимаешь, ведь
Они – почти «история болезней»,
Тех, что душе пришлось переболеть.

Слова в них то весомы, то легки.
Но где-то меж тире и запятыми,
О, Господи, мы все – черновики,
Хоть слыть и тщимся книгами святыми.

Из горла рвется запоздалый крик,
Такой, что и себя порой не слышишь.
А жизнь – сама извечный черновик,
Где набело ничто не перепишешь.

За слово здесь не платят гонорар.
Пока ты жив, ты сам ведешь расплату
За то, что молод, иль за то, что стар.
И уж за все, что написал когда-то.



П-1137 Алёшина Алёна (Великие Луки, Россия)

Мой город
…В третий раз закинул он невод…
«Сказка о рыбаке и рыбке», А. С. Пушкин

Я искала в нём что-то своё: вот взойдём на паром
И отправимся с ним из варяг – Божьим промыслом – в греки…
Но вовек не знавал тех порогов причудливый дом
И по ним не ходил – не ходил и не будет вовеки!

И тогда я пришпорила было лихого коня.
Но окинула взором, а может быть, сном городище.
И разбила привал… И усталость скосила меня,
Как Добрыню Никитича – может быть, даже почище!

И отметила: городу – быть на излуке реки,
Что и старшим изводом своим подтверждал летописец:
Я искала в нём что-то своё с чьей-то лёгкой руки,
Чтоб его для себя и в себе непременно возвысить.

Я ждала в нём свершения бурь: где снега и снега!..
Но уложена в крепкую крошку гранитная площадь.
И не стоит тревожить, трепать на коне седока,
Ибо это уже и не он, а творение зодчих.

Я ходила зарубками вширь, не осмелившись вглубь.
Я листала: шуршала сосной стопки книг вдоль обочин.
Мне казался он более чем недоверчив и скуп.
И в моих представленьях о нём представлялся не очень.

С чем сшибаясь на всём порубежье лоб в лоб, тет-а-тет,
Я всегда почему-то срывалась к подножию мыса.
Или, как замечал мне по лестничной клетке сосед:
Чуть оступишься – и прямиком в кандидаты на высел!

Я не знала, насколько мой город и молод, и сед,
Сколько в нём километров от сердца до самых окраин.
Но, как выдал мне тот же по лестничной клетке сосед:
Есть на каждом на лествичном метре свой Авель, свой Каин…

Я себя не жалела – я всё забегала вперёд.
У меня подрастали тем временем славные дети.
Я водила их в сад… на каникулах – в сад-огород…
А по осени – в школы, как в самые долгие сети…

Но когда я закинула невод в тот самый объём,
Где он всё-таки шёл (!) на ладьях, частью – волоком, в греки,
Как рассыпались вмиг все мои представленья о нём…
Сколько алчности всё же и спеси в ином человеке!

П-1111 Комиссарова Татьяна (Москва, Россия)
Шестидесятые
Я так тогда просил у старшины:
"Не уводите меня из весны!"
В.Высоцкий


Летняя Москва, шестидесятые.
Сретенский бульвар по фене ботает.
Я иду между двумя ребятами,
Отливая лаковыми ботами.

Мокрые цветы, дорожки пыльные.
Прижимаюсь к левому намеренно.
Левого зарежут собутыльники,
Правый эмигрирует в Америку.

Этот вечер с хрипотцой Володиной
Будет вспоминать он в эмиграции.
Чтобы тосковать всю жизнь по Родине,
Нужно вовсе с ней не расставаться.

П-183 Бочкова Галина (Нижний Новгород, Россия)
* * *
Жаркий июль зажимает в тиски.
Ночи душны и травища по пояс.
Снова в объятьях неясной тоски.
Снова печальная пишется повесть.
Дом покосился,
Навес набекрень,
Петли скрипят заржавело и жалко.
Там, где в окошко стучалась сирень,
Стёкла царапает жалобно палка.
Словно котёнок скребётся в окно,
Выпустив когти из мягких бареток,
А на обоях от ливней пятно…
Крыша –
Пристанище сломанных веток,
Что обломили с берёзы ветра,
Словно шалаш разметала здесь осень.
Снова лягушки орут до утра.
Память на отмель, как лодку, выносит:
Носом уткнётся всё в ту же косу,
Где все живые и брод по колено,
Где столько света в июльском лесу,
Что до сих пор я не вырвусь из плена.
Свет паутиной оплёл, словно моль,
В люльке качаюсь из солнечных нитей,
Залитых светом, баюкая боль,
И не готовлюсь для новых отплытий

П-181 Дедов Сергей (Гатчина, Россия)
* * *
Я городу нынче не мил,
Как пасынка гонит куда-то.
Мой город меня невзлюбил,
И сам государь-император.

Застыл он, суровость храня,
Увенчанный черной вороной,
От злости видать на меня
Окислился медью зелёной.

Теперь уж жалей-не жалей
Пойду по оврагам и склонам
Вдоль золота русских полей,
Церквям раздавая поклоны.

Изгнанником в путь устремлюсь
Туда, где живя без обмана,
Не служит пока ещё Русь
Ни медным, ни прочим болванам.

В тот край, где родился и рос,
И был молодым и счастливым,
Где в небе парит альбатрос,
И пахнет сосной и заливом.

И запахом детства дыша,
Припомню, как в заводи сонной,
Обняв эскимо камыша,
Лизал его ветер соленый.

Как солнечной тёплой весной,
По лесу бродя безмятежно,
Пушистой фиалки лесной
Коснулся рукою я нежно.

Скорее к родным берегам!
Я в городе сердцем остужен.
И в нём ни друзьям, ни врагам,
И даже цветам я не нужен.

Эх, мне бы ведь только дойти
И к ночи, устав от дороги,
Я в первый же дом на пути
Войду без забот и тревоги.

Хозяин с женой, детвора,
Согреют заботой и лаской,
И скажут соседям с утра:
А наш-то, в немилости царской»

П-197 Алейников Кирилл (Петропавловск-Камчатский, Россия)
Небесная охота


Кедрачей замёрзшая пехота
Осадила лысой сопки твердь.
В небесах объявлена охота -
Тучи в клочья рвёт луна-медведь.

Вздулись жилы под корой деревьев -
Тяжелы рогатины ветвей.
Звёзды метят прямо в подреберье
Лезвиями кованых лучей.

Лес застыл, косматый и зловещий,
Разразившись гулкой тишиной.
Захлестнул, ожёг осине плечи
Пар из горла – выстрел холостой.

Вдох глубок. Глоток сырого неба
Ледовитой ночью полнит грудь.
Яростная, огненная Вега
Сквозь пространство прожигает путь.

Я - свидетель: в самой вышине,
На вершине всей небесной кручи
Бьётся в беспросветной тишине
Тайный пульс созвездий и созвучий!

И луна, дика и неподвластна,
Гонит прочь густые облака.
Языками морды опоясав,
Лижут ветры рваные бока.

Разорвав и окровавив свору,
Косолапо в белую зарю
Катится луна по косогору
Напролом - навстречу ноябрю



П-1107 Жилинская Татьяна (Минск, Беларусь)
Память
Вот и всё… концерт окончен. Зачехлен гитарный трепет.
Дом бездомных престарелых вспомнил звук аплодисментов.
Мне теперь – к себе подобным, всё сутулей и нелепей.
К премиальным, подработкам, бестолковым документам…
***
Там они теряли память, находя ориентиры
В птичках, ноликах и точках … в звуках разных славных песен.
Снег все таял. Таял. Таял. Из простуженной квартиры
Чей-то пес устало лаял. Бисер плел лукавый Гессе.

А они теряли память. Птички зыркали проворно:
Может – крошка, может – кошка, где спасение найдется?
Точки в нолики стремились, и царапались повторно
Вверх по клеткам, по ступенькам, к самым классным старым теткам.

Тёток больше выживало. К ним терпимей бег по кругу.
Жаль, что дядьки, кошки, память – исчезали в мир прочтений.
Оставались звуки песен и, скажу тебе как другу,
Оставались в результате очень многих предпочтений.

И желтели и жевались, и скрипели по линейкам…
Разлетались в пух и перья и потом взлетать боялись.
Тетки долго не сдавались, распевались на скамейках,
На кроватях, на кушетках, в майках, тапках, одеяле…

Это – орден, это – сила. Это – круг «к себе терпимых».
Это – синтез состояний, класс игры в «себе подобных».
Иллюстрация идеи, сопряженность одержимых,
Что теряли тихо память, извиняюсь за подробность…

Птички, нолики и точки помогали… и не очень…
Все же память уходила… к дядькам, кошкам и… прощайте…
Что-то с этим надо делать? Черкать лист поближе к ночи?
Но мы видим, даже песни не дают больших гарантий.

Да, мы знаем – даже песни... Даже нолики и точки.
Что-то с этим надо делать… Что-то я сейчас устала
Размышлять о том, что память нужно сматывать в моточки.
Тает снег, надела тапки, завернулась в одеяло…

Понимаю, что исчезну, принимаю, что возможно
Задержусь на этой грани, между кошкою и птицей.
На границе, там, где память правит правдою и ложью,
Между ноликом и точкой на истерзанной странице.

Извини, сентиментально рассказать не получилось.
И детали не надежны, и сюжета нет местами.
Дом бездомных престарелых – суетится чья-то милость.
Между возрастом и песней ... там, где все теряют

П-179 Пурденко Василий (Майкоп, Россия)
И кормят псы своих псарей

Сдуваю пыль с забытых книг
И, открывая фолиант,
Я погружаюсь в мир интриг,
Писатель был - большой талант.
Он мудрость вычерпал до дна,
Но не решен больной вопрос:
Дана оценка и цена
Летящим прямо под откос?
А «вертикаль» трещит по швам,
Сакральным стал сепаратизм,
Нас разметало по углам,
Мы превратили гедонизм
В приманку-фею. И Нарцисс
Воскрес и встал на пьедестал,
По лестнице, ведущей вниз,
Мы опускаемся в подвал
Разгула низменных страстей,
«Бабла», наркотиков и лжи,
«Мы впереди планеты всей»,
И, словно «витязи-стрижи»,
Оставим росчерком пера
Пустой инверсионный след...
Озона ширится дыра,
И превратятся в раритет
Воспоминанья о стране
Великих, сказочных людей…
Летит Марго на помеле,
И кормят псы своих псарей.

П-196 Николаев Алексей (Вологда, Россия)
Тополиная элегия
Треплет гриву тополиную летняя гроза веселая.
Годы первыми морщинами посекли слегка лицо мое.
Грозы резкими порывами замутили очи ясные.
Слились с брошенными нивами небеса мои прекрасные.

Отгремит гроза потешная, воссияет в небе солнышко.
Застилает тьма кромешная душу нашу не до донышка.
В темном сердце человеческом брезжит вечностью мгновение.
Вечность – первое отечество. Обещает просветление.

Снимет свой парик из зелени, вспыхнет старый тополь в золоте.
Блеск утратила поддельный свой, отолгала моя молодость.
Золотыми переливами отблестели дни зеленые.
Наступили дни пытливые, зрелые и умудренные.

Зыблет крону тополиную грозовая туча полная.
Опаленное судьбиною, раздружилось сердце с молнией.
Рваться в путь, размытый ливнями, – понапрасну беспокоиться.
Время всем нам быть наивными, время всем нам успокоиться.

Крепко держат корни дерево, не давая опрокинуться.
Вера, скрытая в неверии, заставляет с места сдвинуться.
Время пребывать в сомнениях, время прекратить шатания.
Сотрястись от откровения и застыть в исповедании.

Сдвинул набекрень роскошную ветер шапку тополиную.
Словно ветром, сдует ложное, и увидится глубинное.
Вдруг всплывут слова искомые и озвучат правду некую,
Как вот эта всем знакомая тополиная элегия.

П-171 Никулин Константин (Киров, Россия)
На Вятке
Пусть я сопьюсь, пусть я на Вятке сгину
От эпицентра всех вестей вдали,
Лелея старый дом с клочком земли,
Но я покинул эту паутину —
Устал от жарких слов про Украину,
Речей про кризис, курсы и рубли.

Забыт и там, и здесь... привет, свобода!
Событий нет, в газетах — пастораль:
"В борьбе со снегом победил февраль".
Из разговоров — дети да погода,
Ведь жизнь не только деньги, спор и мода,
Как город — не асфальт, бетон и сталь.

Брожу весь день от набережной Грина
До Театральной по сплетенью троп.
На Спасской припаркованный сугроб
Штурмую и съезжаю как с трамплина.
В Москве, гуляя, помер бы "от сплина",
А здесь когда грустить и ныть как сноб?

Я стал взрослее, город мой — постарше.
И хоть музеи прячут под лоскут,
Реклама обвила дома как спрут,
Его старинный облик не был страшен,
Столетние дома намного краше
Жилых коробок, вставших как редут.

Отсюда уезжают — накипело,
Сплошь неуют и жизнь идёт с трудом.
Так я когда-то, бросив отчий дом,
Боялся жутко, хоть казался смелым,
Но точно знал: навек сквозь все пределы
Я буду этим городом ведом.

П-1106 Сешко Олег (Витебск, Беларусь)
Песня рыбака
Железную банку, едва дыша,
Ножом открываю на «раз, два, три».
Четыре сардины лежат внутри,
Четыре сардины – моя душа.
Одна воздыхая, зовет восток,
Где девочка в белом роняет сны,
Где люди сердцами красным красны,
Где спелой земли собирают сок.
Вторая к себе призывает юг,
Где скалы хранят серебро любви,
Где тянутся к небу цветы глубин,
Пестрит мотыльками подводный луг.
На западе, кажется, будет бал,
Там сыну принцессу нашёл король,
В мечтах у принцессы другой герой,
Но принцев не часто дарит судьба!
Вот эта сардина пророчит власть.
О западе сказки ещё свежи,
За ними легко не заметить жизнь,
Гранёным кристаллом на дне пропасть.
На жёлтые лилии наших дней
Слетают разлуки длиною в смерть.
От старой собаки осталась шерсть,
Которая тысячи солнц сильней.
Хотите живыми войти в рассвет?
Четвёртая рыба малым-мала,
Судьбу мою в север она вплела,
Вы слышите: «Се-вер, всё вера, все!»
Кто в море бывал, тот на небе свой,
Мы с морем и небом – одна семья…
Четыре сардины ведут меня
Туда, где о доме поёт прибой!

П – 186 Прилепо Наталья (Тольятти, Россия)
Возвращаюсь
Если нет уже веры в чудо,
Если грусть мне сестрою стала,
Возвращаюсь туда, откуда,
Как река, я беру начало.

Ветер гладит полынь с крапивой.
Руки бабушки пахнут хлебом.
Для нее я всегда красива,
Лучшей новостью пала с неба.

Будет плакать, обняв за плечи,
Что я стала совсем худая,
Что все реже бывают встречи,
Не пишу. Извини, родная.

Прислонившись спиной к голанке,
Выпью чаю с душицей, с мёдом.
На залавке в стеклянной банке
Вишня кислая с огорода.

В печке старенькой борщ томится.
Выйду в сени, чуть скрипнет дверца.
Чёрный пёс в конуре ютится.
Я как будто оттаю сердцем.

Ночью месяц взойдет над крышей.
Он подслушает сплетни кошек.
В тёмном подполе бродят мыши,
Роясь в ворохе хлебных крошек.

Но уж куплен билет обратно.
След во след за мной ходит тихо
И рычит, и ворчит невнятно
Одноглазое, злое Лихо.

П-1145 Сурина Елена (Орск, Россия)
* * *
По городу гуляют старики, –
Такое состояние погоды.
Их мятые смешные пиджаки
Вне времени, сезона или моды.

Их волосы беспомощно мягки
Как детский росчерк на асфальте мелом,
И руслом засыхающей реки
На каждом шаге замирает тело.

С трудом несет иссякшая рука
Пакет, где полбуханки или булка…
Дай Бог и херувимы в облаках,
Чтоб это – не последняя прогулка, –

Дай Бог!.. А Бог в таком же пиджаке
Идет навстречу, болен и натружен,
Но без пакета - просто налегке…
Ведь хлеб на небесах уже не нужен.


СТИХИ ФИНАЛИСТОВ КОНКУРСА (сезон 2014-2015)

Поскольку учредителями уже определен победитель, на выбор которого теперь ничто не повлияет, принято решение одновременно с работами участников второго тура опубликовать произведения финалистов.


П-1139 Копытова Елена (Рига, Латвия)
Дымы отечеств
Всё мимолётно и непоправимо.
Лохмотьями – на шпилях – облака.
Отечество клокочет едким дымом
в прокуренной груди товарняка.
В ознобе Город; каждый перекрёсток
вздыхает: «Лишь бы не было войны!»…

– а, помнишь? –
мы в безумных девяностых
взрослели на развалинах Страны…

Наш мир, давно потерянный, не рухнет.
Нам – по большому счёту – всё равно,
когда и с кем на тех же самых кухнях
пить то же полугорькое вино. –
За то… чтобы у стен отсохли уши,
чтоб слово закипело, как слеза…

а Бог молчит, с прищуром глядя в души –
в который раз не знает, что сказать. –
Возьмёт – по паре – всех (как при Потопе),
чтоб каждый удивлялся, что – живой,
пока по угасающей Европе
гуляет призрак Третьей Мировой…
и мимо проплывают чьи-то лица –
глаза в глаза – сплошной «лицеворот».

…но будет перевёрнута страница.
…и Стрелочник часы переведёт.

…а время… –
ни черта оно не лечит! –
«Мгновения… как пули у виска»…

– давай, покурим, все «дымы отечеств»
бесстыдно выдыхая в облака…


П-123 Смирягина Клавдия (Санкт-Петербург, Россия)
В.Д.
В медном подсвечнике сальная
Свечка у няни плывет...
Милое, тихо-печальное,
Все это в сердце живет... (с)
И. Анненский. «Сестре»

Ночь кудель сонливо тянет, перематывая дали,
заполняет сном корзинку, на скамеечку присев.
Под пушистыми кистями вижу кружево педали
и литые буквы «Зингеръ» на чугунном колесе.
По зелёному жаккарду бродят уличные тени,
звон последнего трамвая вязнет в плотных облаках.
И мурлычет песни барда наш приёмничек настенный,
сам себя перебивая позывными Маяка.
Стол, ночник, на гриб похожий, две кровати по соседству,
между ними дверь в кладовку, пола узкая межа.
Сладко-сладко, не тревожась, спит твоё смешное детство,
сдвинув узенькие бровки, мишку бережно прижав.
Спи, малыш, пока мы вместе. Сон с годами всё короче.
Жизнь таких узлов навяжет без раздумий и стыда!
Пусть тебе послужит вестью нежность этих междустрочий.
Может быть, прочтёшь однажды. Может, вспомнится когда...


П-134 Булатова Галина (Казань, Россия)
Река
Волга, Вятка, Ока и Кама – вот четыре родных сестры.
Между этими берегами пращур мой разжигал костры.
Волховал, приготовясь к севу, и поглаживал оберег,
Чтоб вовек родовое древо пило воду из этих рек.
Чтобы бьющийся слева бакен направлял бы уключин скрип,
И горел бы огонь прабабкин и прадедов на спинах рыб.

...Начинала цвести ясколка, разливался в лугах апрель,
Лучше няньки качала Волга лодку – мамину колыбель.
Знали слово «война» с пелёнок, но хранил беззащитных Бог,
И от «воронов» да воронок он судёнышко уберёг, –
Только омуты да стремнины, но недаром родня ждала:
Скоро доктором станет Нина, будет новая жизнь светла.

...Вечный зов соловьиной Вятки, зачарованный край отцов:
Здесь писал угольком в тетрадке душу русскую Васнецов.
Здесь грозила судьба расстрелом в сорок первом за колоски...
По сестрёнке, навеки в белом, плакал Ванечка у реки…
И остались они живые, целых пятеро, мал мала...
Славный врач из Ивана выйдет, будет новая жизнь светла.

...Первый скальпель, уколы, грелки и родительский непокой:
Это я родилась на Стрелке, между Волгою и Окой.
Если есть у свободы запах, это запах родной реки...
Напиши-ка, смеялся папа: наши – с Вятки, мол, вы – с Оки.
Вслед за мамою ехал Грека через реку, а в реке рак,
И молочными были реки, и кисельными берега...

Утка в море, хвост на заборе, Волга зыбает корабли,
В Жигулях Жигулёвским морем нарекли её журавли,
Натянув тетиву рассвета на Самарской Луки изгиб, –
Это стих, ниспадая в Лету, проступает на спинах рыб,
Это посвист далёкой Стрелки, что почувствовал печенег
По вибрации крупных, мелких – всех впадающих в Каму рек.

«Ты – река! И теперь ты – Кама!» – крикнут белые берега.
Может, это такая карма? Может, это одна река?
Может, это игра течений? Может быть, по воде круги –
Многоточия изречений той одной, родовой реки?
…Волга, Вятка, Ока и Кама, – и щепотью ведомый перст
На груди четырьмя штрихами, как судьбину, выводит крест.


П – 1173 Малинина Наталья (Ярославль, Россия)
Вербное
А вот и пристань…Толгский монастырь
Полощет купола свои в купели
Апрельской Волги. Мы давно хотели,
Покуда дачи с пляжами пусты,
Подкрасться к деревянному причалу,
Не привлекая оголтелых чаек,
Не расплескав непрочной красоты.
…Как будто с вербы жёлтая пыльца,
Твой смех осядет на пейзаж прибрежный.
Я снова умолчала слово «нежность» –
Попробуй сцеловать его с лица.
Пусть это будет временная суть
Того, о чём теперь не скажешь всуе.
Осыплются пыльцою поцелуи
И вербой прорастут когда-нибудь.
…Как плещется, как бьёт крылом закат
Огромной водоплавающей птицей!
Наверно, мне не раз ещё приснится
И берег, и волна, и долгий взгляд,
Твоё повечеревшее лицо,
И это состояние прибоя.
…Да, «всё пройдёт»,
Но не для нас с тобою
Пока что эта мудрость мудрецов.
…Взлетит над Волгой колокольный звон
В неслыханной ещё аранжировке:
В нём – верба, вечность, поцелуй неловкий
И наших сочетание имён.
В нём – суть и муть неверных «вешних вод»,
В нём то ещё, за что «господь-прости-нам».
…И лишь одной поэзии по силам
Осуществить синхронный перевод.


П-1141 Данилов Андрей (Енисейск, Россия)
Глухомань…
Глухомань...Занесенная снегом Сибирь...
Пустота... Состояние, как у стакана.
Можно выменять счастье - технический спирт
За ружье у надежного дядьки Ивана.

Тишина. Через тракт перескочит лиса -
Рыжий штрих неестественно огненных красок.
И зовут и звенят в голове голоса...
То ли скрипка с альтом, то ли альт с контрабасом.

Безнадежность. Тоска. Середина зимы.
Седина. Половина души до зарплаты.
Все расписано. Путь от сумы до тюрьмы
Или проще - до белой больничной палаты...

Я ушел, я уехал, я просто исчез,
Превратился в туман и рассеялся в небыль...
...То ли снег опускается тихо с небес,
То ли лес поднимается медленно в небо.


П-118 Акимов Геннадий (Курск, Россия)
Щучье слово
Ночевал в кособокой избушке
на краю деревеньки пустой,
попивал, согреваясь, из кружки
травяной горьковатый настой.
Пёс таращил туманные бельма,
мышь точила бревно в уголке,
и хозяйка, суровая ведьма,
мне читала судьбу по руке,
обещала, как высшую милость,
самоедство, скитания, злость.
Чем поила – в крови заклубилось,
что пророчила – то и сбылось:
гуси-лебеди, стежки-дорожки
за собою меня увлекли
пересказывать шепот сторожкий,
байки неба, воды и земли…

Догорает судьба, как бумага.
Для какой же волшебной строки
ты шатался по свету, бродяга,
всё упрямо сбивал башмаки?
Ни семьи, ни надежного крова –
только речи строптивой шипы,
только поиски щучьего слова,
где ни света тебе, ни тропы.


П-114 Приедниеце Анастасия (Саулкрасты, Латвия)
Где гнездятся ночи
снится даже не эта любовь, а та.
в коридоре торчит — что рояль в кустах,
говорит — я болен, дружок, и стар,
это всё пустое.
тишина, сквозняк, листопадный свет,
и тебе впервые за столько лет
повернуться-уйти-не смотреть вослед —
ничего не стоит.

снится некогда умерший рыжий кот,
почему-то во снах он всегда живёт,
ты кладёшь ему голову на живот —
щёки шерсть щекочет.
склон какой-то горы, и трава желта,
сколько счастья — уткнуться лицом в кота
и не думать, кто из вас нынче там,
где гнездятся ночи.

снится даже не этот дурацкий стыд
и не то, что кто-то тебя простит,
снится школьный двор, вода и карбид,
сигареты, карты.
а ведь ты исправился, осознал,
обещал — не сунусь в старый подвал,
и опять подвёл, и опять пропал,
и понять бы — как так.

снится — станция детства, река, понтон.
и, синеющий ветер хватая ртом,
понимаешь: это и есть твой дом.
не другой, а этот.
успеваешь подумать — урвал, украл,
но октябрь открывает небесный кран,
поезда уходят за виднокрай:
от тебя — к рассвету.


П-1100 Партина Татьяна (Одесса, Украина)
Прага. Собор святого Вита
Кто это строил? Наверное, гений!
Столько столетий строительной битвы...
Несколько сотен массивных ступеней
К Богу приблизят быстрее молитвы.
Пусть поднимаются... Этот, с одышкой,
Хмурый толстяк и субтильного вида
Юная мама с кудрявой малышкой
Бодро штурмуют владение Вита.
Где-то остались: кормящийся ловко
Лебедь под старым мостом (с лебедями
фото отличное!); речка Чертовка,
Уличный чёрт, галерея с чертями;
Гашек, незримо гуляющий с Кафкой
(Оба туристов считают ревниво,
каждый своих); сувенирная лавка
С куклами-ведьмами; кнедлики с пивом.
Это внизу. А сейчас по спирали
Пусть поднимаются выше и выше
В небо, что облаком с отсветом стали
Смотрит на чудные красные крыши.
Те, что за чашкою крепкого чая
Каждое утро Господь созерцает,
Мелкие шалости людям прощая, –
Глина смягчает и Бога, бывает...
Новая порция фотоулыбок.
Жаль, что идти далеко до фонтана,
В чашу которого можно для рыбок
Выбросить все медяки из кармана.
Спуститесь – бросьте хотя бы для мыши
Горстку монет сквозь решетку подвала.
Вечер идёт. Черепичные крыши
Небу тепло возвращают устало.
Греется Первый Гончар на планете,
И достаёт из-за пояса флягу...
Все города - это чьи-нибудь дети.
Бог улыбается, глядя на Прагу.


П-1126 Матвеева Марина (Симферополь, Россия)
***
С утрева делать нечего. День будто сдутый шар.
В окна вползает к вечеру потного полдня жар,
температурит, лапушка, хочет моих пилюль.
Не разрешает бабушка. А на дворе июль.
Где-то в Сибири лаково-белым цветет сирень.
Наша же в май отплакала, словно в подушку. «Встрень
дедушку с поликлиники, медленно он идет.
И ходунков, былинонька, Бог тебе не найдет
в старости», – прошептала мне бабушка, хлеб в руке,
мякиш, как льдинку талую, плавя на языке,
ложечка, чай взволнованный, дует, жара, жара…
Я в белых шортах новеньких прыгаю со двора –
и мотыльком по улицам. Медленно он идет…
Бог – не слепая курица – что-нибудь да найдет,
что-нибудь да отыщется летним тягучим днем…
На ветростёклах тыщами – блики. …Давай свернем
в тот переулок, дедушка, помнишь, ты там играл
в детстве и с некой девушкой угол облюбовал
для поцелуя первого… Сам рассказал. Забыл?
Как в Воскресенье Вербное веток ей раздобыл, –
хоть запрещали праздновать, – в церковке освятив…
Бог – Он болезнь заразная. Скольких «врачей» сплотив,
мудрых и доморощенных, не излечила власть
прежняя. …Так короче нам, бабушка заждалась –
маленькая и верная, будто лампадный свет,
помнящая те вербочки тысячи тысяч лет.
Чаю тебе остудим мы, булочку подадим.
Видит Господь: не судим мы – будет же не судим
мир, оголенным проводом тычущийся в живьё…
Бог – дай Ему лишь повод – нам сердце отдаст Своё.


П-174 Флярковская Ольга (Москва, Россия)
Лето северных островов
Лето северных островов,
Час блаженства природы нищей.
Этот край к чужакам суров,
Для своих здесь – и дом, и пища.

Дедов остров* хранит вода,
Что не только на вид студёна.
Тащит Сухона лес, суда.
Баржа тянется вдоль затона.

Здесь по солнцу идут часы.
Здесь текут в Заполярье реки.
Над разливом, испив росы,
Облака закруглились «в греки».

Здесь затихла моя тоска…
Чья-то лодка плывёт к причалу.
И верней не найдёшь куска,
Лишь его заслужи сначала.

Разгрузи от леща баркас:
Рыбу – в вёдра, и вымой днище.
Здесь народ на улов глазаст
И спокойной воды не ищет.

Здесь, на острове, долгий день
Над рыбацкой избой курится,
А рукав подлинней надет
Не к тому, чтоб складней лениться.

Ветерок поутру кусач –
Стылый пасынок океана.
Горький привкус от неудач
Выдувается покаянно.

Был на Троицу звон густой,
А к Успению – звон печальный.
Здесь на Божий взяты постой
Скит да п`устынька изначально.

Здесь мошкой именуют гнус,
Здесь не жалятся, но жалеют,
А ненужная роскошь – грусть
Лишь под утро кольнёт: болею…

Здесь морошки наешься впрок
И забудешь огни столицы.
Здесь привычней свистит юрок
Голоска городской синицы.

Лето северных островов
Отцветёт по-девичьи кратко,
Но запомнится, как любовь,
Всё отдавшая без остатка…

*Дедов остров — хутор в Тотемском районе Вологодской области. Расположен на острове посередине реки Сухона. На нём находится заштатный мужской монастырь Троицкая Дедова пустынь.


П-1138 Овсянников Евгений (Нижний Новгород, Россия)
Никогдабрь
Это месяц твой – Никогдабрь,
Это город твой – Навсегдад.
Это в горних чертогах – дождь,
а на твёрдой земле – вода.

Где листвы был обрушен флёр,
Амальгама сошла с небес,
Серебря зеркала озёр,
Паутинкой стянула лес.

То ли сплин в ребро, то ли бес, бес-
козырная дама тьмы,
С каждым вздохом теряя вес,
Испаряются наши сны.

В слюдяном окошке рассвет.
Час сиреневый. Всё как встарь.
Белый жемчуг далёких лет.
Это месяц твой – Никогдабрь.


Последний раз редактировалось Александр Лелянов 02 ноя 2015, 16:03, всего редактировалось 1 раз.

Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Стихи участников второго тура
СообщениеДобавлено: 19 авг 2015, 20:18 
Не в сети

Зарегистрирован: 08 ноя 2013, 18:30
Сообщения: 3
МНЕНИЕ
Замечательные стихи финалистов здесь рассматривать и обсуждать не буду - их уже разбирали.
Однако, много сильных интересных стихов вышло во второй тур конкурса. Вот о них и пойдёт речь. Ориентируясь исключительно на свой личный вкус, хотелось бы отметить некоторые из них, особо остановившие моё внимание.
И от тела стихотворения мои заметки будут отделяться семью плюсами – вот таким знаком:
+++++++

П-1111 Комиссарова Татьяна (Москва, Россия)
Шестидесятые
Я так тогда просил у старшины:
"Не уводите меня из весны!"
В.Высоцкий

Летняя Москва, шестидесятые.
Сретенский бульвар по фене ботает.
Я иду между двумя ребятами,
Отливая лаковыми ботами.

Мокрые цветы, дорожки пыльные.
Прижимаюсь к левому намеренно.
Левого зарежут собутыльники,
Правый эмигрирует в Америку.

Этот вечер с хрипотцой Володиной
Будет вспоминать он в эмиграции.
Чтобы тосковать всю жизнь по Родине,
Нужно вовсе с ней не расставаться.
+++++++
ВОТ!!! Коротенькая зарисовка, а сколько судеб вместила, и время, и настроение, и чувство!
=================================================
П-130 Орынянская Полина (Моск.обл., Балашиха)
Этот северный город
Этот северный город чернел
Деревянным некрашеным прошлым.
Пассажирский свистел заполошно,
Заходясь от своих децибел.

Уходила под горку дорога.
В колеях освинцовела муть.
И старуха с глазами, как ртуть,
На клюку оперлась у порога.

В глинозёме собачьи следы.
Две герани в окне у кого-то.
Пахло сыростью и креозотом,
И над крышами маялся дым.

Горький воздух пролился микстурой,
Но в плацкарте не много забав…
Этот город кому-то судьба,
А кому-то – на рельсах окурок.

…На берёзе десяток ворон.
Безнадёгой слезились окошки.
И, хватая состав за подножки,
Волочился за нами перрон…
+++++++
Выразительно, особенно сильна концовка. А ведь концовка стихотворения не так уж часто у многих авторов получается значительной.
======================================================
П-162 Подистова Лариса (Новосибирск, Россия)
Гнездо

Любить – за что? Есть лучше города.
За то одно, что провела в нём детство?
Мне было два. Куда мне было деться?
Мы всей семьёй приехали сюда…

Дымил мороз. Под шубой стыла плоть.
А летом гнус давал угля и жару…
Дай волю мне – я б раньше убежала
Туда, где море, фрукты и тепло.

Тринадцать лет меня связали с ним.
Душа – курок, взведённый до упора.
Тринадцать лет он мне въедался в поры,
Как пыль, и снег, и гнус, и грязный дым...

Сжились, хоть это стоило труда,
Как не родные друг для друга дети.
Я напрочь позабыла годы эти,
Когда смогла уехать навсегда.

Ни в юности, на нервном рубеже,
Ни в зрелости, где гладко жизнь катилась,
Он мне не снился. Я не возвратилась –
Мне возвращаться не к кому уже.

И я себя простила, ясным днём
Открыв внезапно истину такую:
Птенцы по отчим гнёздам не тоскуют –
И я не в силах тосковать о нём.

Но, хоть во взрослом сердце благодать,
К кому взывать, не знаю, об ответе:
Зачем сейчас пишу я строки эти,
За что себя пытаюсь оправдать?

Какую всё же чувствую вину,
Пускай слеза на белый лист не брызнет?
Что нелюбовь легла в начале жизни –
И мерзлотой уходит в глубину…
+++++++
Многие авторы пишут о городах своего детства, однако, в данном случае трогает нетривиальный поворот темы. Остро написано. Трогает. Предлагает читателю додумывать дальше – это ценно.
======================================
П-145 Шварцман Майя (Гент, Бельгия)
* * *
Пристегнув ремни, рейсом заполночь,
вспоминаешь вдруг ближе к вылету
то ли присказку, то ли заповедь:
будто в город Рим все пути ведут.
В темноте сплошной не видать дорог.
Самолёт скользит белой капелькой
через мутный пар, облаков творог,
по материи чёрной штапельной.

Языком луны воздух вылизан,
отпотев, окно будто вымылось.
Ткнёшься лбом в стекло – виден дым внизу,
на дворе трава, снег да жимолость.
Тропка отчая – по росе зигзаг,
от купели до ближней паперти.
Все пути ведут, да не все назад,
и не все белы словно скатерти.

Далеко внизу видишь крошево
деревень и сёл, кровель гранулы.
Самолёта след в небе прошвою.
Если ниже взять – не тумана мгла,
и не облако – пух на тополе.
А на западе, вдоль по берегу –
огоньки во тьме, полотно полей,
город-запонка в рукаве реки.
+++++++
Можно прочесть, как обычный пролёт самолёта над какими-то городами. Но увлекает множество органичных естественных, не надуманных образов, создающих жизненную, дышащую картину. Великолепный образ в последней строке.
===================================================
П-124 Паршев Олег (Пятигорск, Россия)
Мне семь. Я наблюдаю облака

Мне – семь. Я наблюдаю облака.
Лежу на крыше на краю вселенной.
Ажурный дым не движется пока.
Небесный свод кипит – румянопенный.
Есть облака – похожи на медуз;
На кружевные юбки балерины.
Куда ж они сегодня держат курс?
К Замбези? На Курилы? В Аргентину?

Там – в облаках – каналы для воды;
По берегам – инжир и шампиньоны.
А может, не каналы, а пруды!
И рыбы в них на триста три вагона.
А вдруг там не пруды, а океан?!
Бегут в волнах пиратские фрегаты?
А если к рифам выведет туман,
То мне на крышу ссыплются дукаты.

Но капитаны твёрдою рукой
Ведут суда к затерянным атоллам –
Туда, где только грезится покой,
И никому ходить не надо в школу.
Вокруг меня бурлит волшебный мир.
(Внизу – дома, но я домов не вижу.)
Мне – семь. Сто книг зачитаны до дыр.
Одна –
Под головой.
Лежу на крыше…
+++++++
Яркая, я бы даже сказала озорная картинка. И характер юного героя зримо выписан.
===============================================
П-131 Рогалев Николай (Улан-Удэ, Россия)
Из восточных степей
Из восточных степей пропылённых, бескрайних, туманных,
Где на запахи трав и на росы всегда урожай,
Где зарыта в песок паутина путей караванных,
Долетит чей-то зов: « Приезжай! Приезжай! Приезжай!»

В полусонном метро, когда день безвозвратно утрачен,
А в закрытых глазах кутерьма повседневных забот,
Ты услышишь его и поймёшь, что не сможешь иначе,
Как уехать туда, где играет лучами восход.

Отложив все дела суматохи сугубо столичной,
Атлас дальних дорог ты захватишь в последний момент,
И окажешься здесь – посреди тишины непривычной,
В окружении тайн и живых, и забытых легенд.

Тут танцует в скале, снизошедшая с неба дакиня,
И глядит на неё из бессмертия мудрый монах,
Тени здешних богов – тех, которых уж нет и в помине,
Неподвижно стоят в сизой дымке на древних холмах.

В хрупком пламени свеч будут лица светлы и серьёзны.
Прикоснись, не дыша, к изваяньям великих божеств,
И тепло твоих рук сохранит потемневшая бронза,
И огонь повторит этот робкий и трепетный жест.

Ляжет пыль от колёс позади на траву у дороги,
На вокзал поспешит, громыхая по рельсам, трамвай.
Ты уедешь, и вновь с ностальгией, знакомой немногим,
Будешь ждать этот зов: «Приезжай! Приезжай! Приезжай!»
+++++++
Получилась пышная, великолепная живопись. Стихотворение реально зовёт приехать и окунуться в эту древнюю, и в то же время сегодняшнюю красоту!
====================================================
П-132 Мальчиков Алексей (Скопин, Россия)
* * *
Мальчишки играли в мячик,
В кожаный, в настоящий.
Захваченный этим матчем
Август застыл звенящий.

Гудел комариный вечер,
Пряча в панамку солнце.
Выло мальчишечье вече
Скопищем новгородцев.

И водонапорной вышки
Выше, и выше клёнов
Мячик взлетал, и мальчишки
Ухали восхищённо.

Порвав притяженья путы,
К мальчишеской радости вящей
Сердце летело, как спутник,
Маленький, настоящий.
+++++++
Технически чисто и сердечно трогательно. Жаль, что на странице мало стихов, и что автор, как видно по количеству откликов, мало общается со стихирянами.
===============================================
П-1107 Жилинская Татьяна (Минск, Беларусь)
Память
Вот и всё… концерт окончен. Зачехлен гитарный трепет.
Дом бездомных престарелых вспомнил звук аплодисментов.
Мне теперь – к себе подобным, всё сутулей и нелепей.
К премиальным, подработкам, бестолковым документам…
***
Там они теряли память, находя ориентиры
В птичках, ноликах и точках … в звуках разных славных песен.
Снег все таял. Таял. Таял. Из простуженной квартиры
Чей-то пес устало лаял. Бисер плел лукавый Гессе.

А они теряли память. Птички зыркали проворно:
Может – крошка, может – кошка, где спасение найдется?
Точки в нолики стремились, и царапались повторно
Вверх по клеткам, по ступенькам, к самым классным старым теткам.

Тёток больше выживало. К ним терпимей бег по кругу.
Жаль, что дядьки, кошки, память – исчезали в мир прочтений.
Оставались звуки песен и, скажу тебе как другу,
Оставались в результате очень многих предпочтений.

И желтели и жевались, и скрипели по линейкам…
Разлетались в пух и перья и потом взлетать боялись.
Тетки долго не сдавались, распевались на скамейках,
На кроватях, на кушетках, в майках, тапках, одеяле…

Это – орден, это – сила. Это – круг «к себе терпимых».
Это – синтез состояний, класс игры в «себе подобных».
Иллюстрация идеи, сопряженность одержимых,
Что теряли тихо память, извиняюсь за подробность…

Птички, нолики и точки помогали… и не очень…
Все же память уходила… к дядькам, кошкам и… прощайте…
Что-то с этим надо делать? Черкать лист поближе к ночи?
Но мы видим, даже песни не дают больших гарантий.

Да, мы знаем – даже песни... Даже нолики и точки.
Что-то с этим надо делать… Что-то я сейчас устала
Размышлять о том, что память нужно сматывать в моточки.
Тает снег, надела тапки, завернулась в одеяло…

Понимаю, что исчезну, принимаю, что возможно
Задержусь на этой грани, между кошкою и птицей.
На границе, там, где память правит правдою и ложью,
Между ноликом и точкой на истерзанной странице.

Извини, сентиментально рассказать не получилось.
И детали не надежны, и сюжета нет местами.
Дом бездомных престарелых – суетится чья-то милость.
Между возрастом и песней ... там, где все теряют
+++++++
Очень больно написано – тронуло бесконечно, хотя длинновато…
Но что интересно – редко на такую тему встречала стихи, точнее, вообще не встречала.
========================================================

П – 186 Прилепо Наталья (Тольятти, Россия)
Возвращаюсь
Если нет уже веры в чудо,
Если грусть мне сестрою стала,
Возвращаюсь туда, откуда,
Как река, я беру начало.

Ветер гладит полынь с крапивой.
Руки бабушки пахнут хлебом.
Для нее я всегда красива,
Лучшей новостью пала с неба.

Будет плакать, обняв за плечи,
Что я стала совсем худая,
Что все реже бывают встречи,
Не пишу. Извини, родная.

Прислонившись спиной к голанке,
Выпью чаю с душицей, с мёдом.
На залавке в стеклянной банке
Вишня кислая с огорода.

В печке старенькой борщ томится.
Выйду в сени, чуть скрипнет дверца.
Чёрный пёс в конуре ютится.
Я как будто оттаю сердцем.

Ночью месяц взойдет над крышей.
Он подслушает сплетни кошек.
В тёмном подполе бродят мыши,
Роясь в ворохе хлебных крошек.

Но уж куплен билет обратно.
След во след за мной ходит тихо
И рычит, и ворчит невнятно
Одноглазое, злое Лихо.
+++++++
Выпукло, зримо написано – трогает. Понравилось. Жаль только, что в первой строчке последней строфы «уж» засел. Часто "уж" селится в строке не для смысла, а для сохранения ритмики. Примите дружеский совет: хорошо бы поработать над этой строкой – убрать из неё ненужного ужа.
=======================================================
П-181 Дедов Сергей (Гатчина, Россия)
* * *
Я городу нынче не мил,
Как пасынка гонит куда-то.
Мой город меня невзлюбил,
И сам государь-император.

Застыл он, суровость храня,
Увенчанный черной вороной,
От злости видать на меня
Окислился медью зелёной.

Теперь уж жалей-не жалей
Пойду по оврагам и склонам
Вдоль золота русских полей,
Церквям раздавая поклоны.

Изгнанником в путь устремлюсь
Туда, где живя без обмана,
Не служит пока ещё Русь
Ни медным, ни прочим болванам.

В тот край, где родился и рос,
И был молодым и счастливым,
Где в небе парит альбатрос,
И пахнет сосной и заливом.

И запахом детства дыша,
Припомню, как в заводи сонной,
Обняв эскимо камыша,
Лизал его ветер соленый

Как солнечной тёплой весной,
По лесу бродя безмятежно,
Пушистой фиалки лесной
Коснулся рукою я нежно.

Скорее к родным берегам!
Я в городе сердцем остужен.
И в нём ни друзьям, ни врагам,
И даже цветам я не нужен.

Эх, мне бы ведь только дойти
И к ночи, устав от дороги,
Я в первый же дом на пути
Войду без забот и тревоги.

Хозяин с женой, детвора,
Согреют заботой и лаской,
И скажут соседям с утра:
А наш-то, в немилости царской»
+++++++
В стихах читать хулу о Москве, и Санкт-Петербурге уже привычно. ЛГ стремится уехать, но никак не соберётся. Ведь если уедет, какую из столиц тогда ругать…)) И длинновато стихотворение на мой вкус. Но хочется отметить великолепную находку: две последние строки следующей строфы, которые с удовольствием повторяю:
И запахом детства дыша,
Припомню, как в заводи сонной,
Обняв эскимо камыша,
Лизал его ветер соленый
=================================================
П-1145 Сурина Елена (Орск, Россия)
* * *
По городу гуляют старики, –
Такое состояние погоды.
Их мятые смешные пиджаки
Вне времени, сезона или моды.

Их волосы беспомощно мягки
Как детский росчерк на асфальте мелом,
И руслом засыхающей реки
На каждом шаге замирает тело.

С трудом несет иссякшая рука
Пакет, где полбуханки или булка…
Дай Бог и херувимы в облаках,
Чтоб это – не последняя прогулка, –

Дай Бог!.. А Бог в таком же пиджаке
Идет навстречу, болен и натружен,
Но без пакета - просто налегке…
Ведь хлеб на небесах уже не нужен.
+++++++
Сильно, но в то же время без ненужного, излишнего пережима написано – запоминается и трогает.
========================================
С уважением ко всем,
Марина Шапиро


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Стихи участников второго тура
СообщениеДобавлено: 19 авг 2015, 22:16 
Не в сети

Зарегистрирован: 18 окт 2013, 16:17
Сообщения: 154
ЕЩЕ ОДНО МНЕНИЕ

И я не буду обсуждать стихи финалистов - полностью согласен с глубокоуважаемым мной Литературным обозревателем.
Не вступая в спор и с другим профи - Мариной Шапиро, которую знаю и уважаю еще с "Вечерних стихов", просто хочу высказать и свое мнение. Я не профи, и даже не поэт. Я тот самый "читатель", мнение которого тоже что-то значит :roll:

Действительно, второй тур представлен достойными произведениями. И я, как читатель, тоже хочу привлечь внимание к некоторым из них.
Скажу честно, стихотворения с ярко выраженным восхвалением дорогих авторам городов, а также стихотворения - ностальгия по ушедшей молодости и стихотворения с превалирующей любовной направленностью лично меня тронули меньше. Но это мое субъективное мнение, с которым профи могут не согласиться.

Итак, в ощущениях ПРОСТОГО ЧИТАТЕЛЯ:

- Стихи Виктора Хатеновского (П-1154), Виктора Стебенкова (П-12), Кирилла Алейникова (П-197), Ольги Лазаревой (П-141) не оставили меня равнодушным своими запоминающимися яркими и выразительными строками, искренними переживаниями, порой ненавязчивой грустью, а порой динамичностью и экспрессией...

- Стихи Анатолия Болгова (П-1186) и Анатолия Ливри (П-150) подкупили эстетизмом, интеллектуальностью и красотой слога...

- На особом месте "Блудный сын" Юрия Бердана (П-139). И если кого-то смущает натурализм текста (меня - не смущает!), то мощь и сила заложенных в нем подлинных чувств делают это стихотворение одной из самых ярких конкурсных работ. Это не надуманные переживания, это крик, ранящий душу читателя. В нем и хрип Володи Высоцкого, и едкая горечь Александра Галича, и не проходящая боль Игоря Царева...

Без сомнения, доброго слова заслуживают и другие работы. И Марина, и я высказали свое мнение, но могут быть и другие. Уверен, что многие из неназванных нами работ тоже нашли своего почитателя. Хорошо бы, чтобы и он не поленился сказать свое слово - участники его заслужили.

С уважением ко всем
и с благодарностью к организаторам конкурса,
не поэт :oops: Тимофей


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Стихи участников второго тура
СообщениеДобавлено: 17 ноя 2015, 07:05 
Не в сети

Зарегистрирован: 09 авг 2015, 05:21
Сообщения: 20
А что происходит? Вернее, почему ничего не происходит?


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Стихи участников второго тура
СообщениеДобавлено: 17 ноя 2015, 19:02 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 05 ноя 2013, 22:21
Сообщения: 550
Юрий! Как это "ничего не происходит"? 11 ноября я отправила Вам диплом лауреата. Одновременно диплом (свой) отправил Вам Александр Габриэль - не получили ? Ну, тогда не знаю...:).

Я написала Вам письмо, в котором сказано, что по завершению всех мероприятий, связанных с вручением премии (после 15-го) Вам будет отправлена посылочка...

Как и в прошлом году, в течение недели на сайт будут выложены репортаж о прошедшей церемонии, фото и видео-материалы.

Что еще должно происходить???


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Стихи участников второго тура
СообщениеДобавлено: 18 ноя 2015, 06:20 
Не в сети

Зарегистрирован: 09 авг 2015, 05:21
Сообщения: 20
Ирина! Большое спасибо за ответ на мой вчерашний вопль! После него через час-другой я открыл ящик и увидел диплом, отправленный Вами и как раз в этот день пришедший. Диплом от Александра Габриэля я получил простой почтой сегодня. Так что всё с этим в порядке. Но! До этого в течение этих трёх дней рылся в поисковиках, искал информацию о результатах конкурса и церемонии награждения на сайте и на форуме. (В частности, этом разделе - "Конкурсы"). И не нашёл ни-че-го. Не было? Или моя накладка? Возможно, моя. Ирина, большое спасибо за конкурс и награждение. И особенно за тёплые трогательные слова, которые не менее важны, чем дипломы и звания. Всех благ и удачи. Если планируется конкурс в следующем году, обязятельно поучаствую (если это разрешено правилами). Юрий


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Стихи участников второго тура
СообщениеДобавлено: 18 ноя 2015, 15:48 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 05 ноя 2013, 22:21
Сообщения: 550
Юрий! Вы меня рассмешили :) И на самом сайте, и на форуме уже давно лежит вся возможная к этому времени информация.
На сайте: откройте главную страницу, в верхних строчках найдите "Премия им.И,Ц.", кликните, откроется "Содержание" - там по датам этого года найдете всю информацию. На форуме: в "Конкурсах" много тем - найдите интересующую Вас...

Отчета по церемонии еще нет. Весь аудио-, фото- и видеоматериал обрабатывается и будет выложен на сайт через неделю после Церемонии. Это же работа! У нас "штата" нет, поэтому все будет сделано в дни, свободные от основной работы тех, кто должен представить материал.

Финалисты названы уже давно. Победитель? Я уже не нарушу тайну, если скажу Вам, что Гран-при не присужден никому. Зато есть специальные призы, и Вы - в числе их лауреатов.

На днях будет выложена полная запись церемонии - посмотрите внимательно, там о Вас сказано немало слов :)...

Буду рада увидеть Ваши стихи в новом конкурсе - 2016!

С теплом, Ирина


Вернуться к началу
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 7 ] 

Часовой пояс: UTC + 3 часа [ Летнее время ]


Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 2


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
Создано на основе phpBB® Forum Software © phpBB Group
Русская поддержка phpBB